Я ненавижу маленькие города. Они раздражают своей тишиной и милотой. Все здесь пытаются переплюнуть друг друга в добродетели. Каждый твой шаг под прицелом пытливой публики. Будь уверен, тебя осудят за любой проступок и не важно, будет он действительно страшным или какой-нибудь ерундой. Мне нравилось гулять с размахом, что бы была возможность затеряться в любой момент. Большие города привлекали своей необузданностью. В них все грехи были стандартным набором для проведения отличного вечера. Еда была на каждом шагу. Можно было устроить даже шведский стол. Правда и в затерянных местах были свои прелести. Мне нравилось сбивать с пути эти заблудшие души, что церковь так рьяно пыталась направить на  дорогу к раю. Некоторые очень мило сопротивлялись, но куда им устоять против меня? Часто мне даже не нужно применять свою силу, дабы люди были готовы пойти за мной на край света. Вот и сейчас, очень юный и невероятно горячий игрок в лакросс, с горящими глазами, был готов сделать ради меня все, что угодно. В такие моменты не жалею, что подпортила пару своих шикарных дизайнерских туфлей, пока добиралась сюда.
Мне нравится, как он пытается держаться самоуверенно. Наверняка на всех девчонок в классе он производить гипнотическое воздействие. Его голубые глаза так и манили. Мне хотелось подкрепиться им прямо сейчас, но приходилось сидеть на ужасно скучном уроке. Да еще тут и заучка Бернадетт пристала. Первое время она меня умиляла. Всегда говорила мне, что и как делать. И этот ее осуждающий взгляд. Мне не было никакого дела до ее неудовлетворенности и желанию не дать другим развлекаться. Вот только девушка явно решила обратить 90 процентов своего внимания именно на меня. Боже, какая честь.
- Остальные могут выйти, раз им что-то мешает. Остальные не жалуются. - тихо и с улыбкой отвечаю на нападок заучки. Вижу одобряющий взгляд паренька, что минут через 30 должен стать моим ужином. Его явно тоже достала эта особа. Она видимо одна из тех, кому отлично промыли мозги в цирки. Они все как на одно лицо. Со своими никому не нужными принципами и попытками сделать мир удобный только для них. Наверное, стоило ей хоть раз показать, что такое настоящая жизнь. Вот только это не была моя забота.
Кажется, девочка крупно влипла. Учительница просит повторить ее, что она только, что сказала. И естественно Бернадетт этого не делает, ведь она была занята тем, что сверлила мои прекрасные кудри своим взглядом. Невольно ухмыляюсь, чем привлекаю к себе внимание. Теперь на экзекуцию пошла я. Спокойно повторяю вопрос и тут же отвечаю на него. Жизнь воровки научила меня быть внимательной ко всему. Со стороны я могу казаться чем-то очень увлеченной и не замечать ничего вокруг. На деле же, все, что происходит около меня, попадает в поле моего зрения. Мой слух не такой хороший, как у тех же оборотней, но оглохнуть в старости, которой у меня не будет, мне не грозит. Да и он на порядок лучше, чем у простых смертных, особенно после того, как я подкреплюсь. Это помогает еще и слышать все вокруг происходящее. Признаюсь, мною был как-то прочитан учебник Далии. Мне было очень скучно, и мы тогда с ней прятались. Девушка ушла куда-то за продуктами, а  мне приходилось одной торчать в номере. На стенку хотелось лезть, ее учебник был единственным спасением. Удивительно, он и сейчас меня выручил.
Наконец-то звенит звонок. Можно подкрепиться. Собираюсь увести паренька в укромное место, где бы он смог утолить мой голод, но вместо этого он резко меняет планы. Какая к черту тренировка, когда перед ним я? Никогда не понимала этого помешательства на спорте. Хотя будь я жалким человеком, наверное, тоже торчала в спортзале. К счастью, мне это не нужно. Тело суккуба идеально. Оно инструмент для добычи питания. Мы стареем медленнее, наше тело не увядает,  даже лет в 300 я буду выглядеть лучше, чем тетки в 30. Будучи простой смертной, всех этих бонусов у меня бы не было.
Покидаю класс раздраженная. Теперь мне придется искать кого-то другого. Хочется придушить этого малого, не был бы он еще таким горячим. Почти выхожу в коридор, как чувствую, что мои ноги за что-то зацепляются. Тут же падаю на пол. Это шокирует меня. Мое тело грациозно от природы, а тренировки в группе поддержки научили еще и ловкости. Завалиться так нелепо было для меня странным. Сажусь на задницу и вижу перед собой невероятно довольную Бернадетт. Неужели наша заучка способна на такое? Ее следующие слова дают понять, что это действительно было сделано специально и именно девушкой. Гнев начинает бить в виски. Мне приходиться еле сдерживаться, дабы не схватить ее самодовольное лицо и не начать питаться прямо здесь. Интересно, как ей понравиться быть на издыхании? Пытаться шевелиться, но понимать, что это отнимает последние силы? Это было бы прекрасным зрелищем, но мне нельзя высовываться, приходиться сдерживать свой пыл.
- Это было мило, заучка. Интересно, что скажут на твоем собраннее одиноких и скучных, если им рассказать, как ты не хорошо сегодня поступила? - процеживаю слова сквозь зубы. Огромных трудов стоит не вцепиться ей в волосы, но я никогда не любила женские драки. Они всегда были похожи на куриные бои. Это было нелепо и смешно. Мне хотелось причинить ей боль, а не быть предметом посмешишь.
То, что девушка продолжает умничать, только раздражает меня. Злость снова захватывает мой разум. Мне нужно проучить эту девчонку, что бы она знала свое место. Самодовольно улыбаюсь, в предвкушении того, что сейчас произойдет. Пинаю Бернадетт по сгибу ноги, что бы она упала на пол. Когда девушка заваливаться, сажусь сверху нее и бью со всей силы по лицу. Это оказывается не так просто, как показывают в фильме. Моя рука тут же полыхает. Сейчас я слабее, так, как не успела толком подпитаться. Машу рукой надеясь, что это поможет успокоить боль.
- Боже, какая ты твердолобая. - мне хочется нанести еще удар, но вместо этого вижу, как кулак девушки летит в мою сторону. Естественно мне не удается предотвратить это. Драться я никогда не умела. Это был не тот метод решения конфликтов, который меня привлекал. Но сейчас понимаю, что это было бы не лишне. Особенно хорошо эта мысль доходит, когда лицо начинает саднить от полученного тумака. Это была последняя капля, теперь я готова пойти в разнос.

пост от лица Киры
Наверное, такого волнения Кира не испытывала, даже когда узнала обо всем сумасшедшем в этом городе. Нет, она совсем не боялась, точнее это был другой страх, более приятный. От него сердце так нежно замирало, а дыхание перехватывало от одной мысли о том, что будет дальше. Ей нравилось думать о нем, ей нравилось мечтать. Это было что-то особенное, что заставляло все чувства в душе переворачиваться, смешиваться. Это было нечто прекрасное, что позволяло ощущать себя как-то по-иному. Наверное, только безумцы могли среди всего этого сумасшествия решиться устроить себе романтический вечер, но Кира, как никто, нуждалась в этом. Даже не только для того, чтобы отвлечься. Встречи со Скоттом всегда были очень приятные и особенные. Именно его имя, в тот самый первый день, она запомнила. Именно он, единственный одноклассник, вел себя с ней по-другому, в отличии от других своих сверстников. Это было первыми шагами к тому, что сейчас чувствовала девушка.
Она проснулась очень рано, потому что успокоить разбушевавшиеся эмоции было очень трудно. Так по ласковому приветствующее солнце подняло настроение куда больше. Еще и погода желала им хорошего дня. Это вселяло уверенность в то, что этот день должен был быть замечательным. Все утро она занималась своим внешним видом. Ей хотелось чтобы все было идеально, именно поэтому она вела себя очень нервно, отчасти даже слишком резко. В голове мелькали будущие фразы, которые она могла бы потом сказать, но девушка тут же себя одернула, понимая, что немного перегибает палку. Матери дома с утра не было, а вот отец, так же наслаждаясь выходным днем, не мог не заметить волнение любимой дочери. Именно он заставил Киру спокойно сесть и выпить с ним чашку чая. Из разговора он мог лишь узнать, что она уйдет гулять со Скоттом. Было все понятно, но больших подробностей выудить из дочери ему так и не получилось. Кира скрывала свою обиду на то, что они ей ничего не говорили, поэтому откровенничать было очень сложно.
Звонок в дверь нарушил их тихую беседу. Кажется, они обсуждали его уроки и общение с одноклассниками. Немного резко Юкимуро подскочила с дивана, хватая сумку, которую она так предусмотрительно положила рядом с собой.
- Я открою, - так же быстро и так же взволнованно проговорила Кира. Она прожила ту часть дня, которая бесконечно долго тянулась к этому самому моменту.
- Удачного вечера, - каким-то странным голосом сказал Мистер Юкимуро, провожая дочь добрым взглядом. Она не могла не улыбнуться, глядя на этот снисходительный и по отечески добрый взгляд. Даже мысли о том, что она вроде бы должна злиться, в данный момент не сильно тревожили.
У входа девушка быстро взглянула в небольшое зеркало, поправила волосы, которые сегодня она решила оставить распущенными, и открыла дверь, стараясь сделать это как можно медленнее. Получилось не очень удачно. На губах была радостная улыбка, а глаза сияли. Может быть стоило вести себя немного сдержаннее и спокойнее, но в данный момент это было очень трудно. Дыхание немного сбилось от ее слишком быстрых метаний и частого биения сердца, но голос все равно оставался ровным:
- Привет, - наконец-то смогла произнести Кира. Получилось лучше, чем она предполагала, потому что ее неусидчивая активность так и наровила все испортить.
Наверное, девушка должна была немного нервничать, а может быть и побаиваться человека, что стоял напротив нее. Но, информация об оборотнях была не такая уж и плохая, они все же были хорошими ребятами, и их моральные качества перевешивали другие минусы и особенности. Кира сама была не просто человеком, так что обвинять в чем-то Скотта или бояться его она просто не могла. Даже просто потому, что чувствовала к нему это теплое и приятное чувство. Сейчас же они могли смело насладиться будущим вечером, ведь должен стать замечательным.

there will be no miracles here
Бейкон Хиллс пугает Эмили.

Вовсе не всеми этими историями, которые ей рассказывают новые одноклассники в первые дни, когда Льюис начинает прощупывать почву. Не полицейскими отчетами за последний год, которые она просматривает до тех пор, пока глаза не начинают слезиться и болеть, а голова раскалываться от подробностей убийств и фотографий тел. Не полным отсутствием объяснений и разумных версий трагедиям и смертям. Бейкон Хиллс пугает Эмили тишиной.

Здесь — в небольшом городе в Калифорнии, где процент убийств выше, чем в ином крупном мегаполисе, — люди привыкли к смерти. Люди не кричат, не убегают, не возводят вокруг домов заборы с колючей проволокой. Люди устраивают вечеринки, ходят на работу, подвозят до школы детей. Люди живут. Живут среди смерти. Как стадо овец беззаботно блуждающих от одного пастбища к другому, смиренно ждущее хищника, который решится нарушить их покой. Эмили, чьим первым порывом всегда было действием, Эмили с обостренным чувством справедливости, никак не может понять, как можно продолжать спокойно жить в этом городе, как можно просыпаться по утрам без молитвы небу и преисподней, что ты все еще жив. Как можно работать в полиции и каждый день смотреть в зеркало и думать: "я их не спас, не защитил, не выполнил свою работу".

Бейкон Хиллс пугает Эмили равнодушием. И от этого в груди противно холодеет, когда она вспоминает, что ее сестра сгинула именно здесь, в месте, которое похоже на чертову черную дыру, где нераскрытых убийств и исчезновений больше, чем жалоб на шум. Здесь умирают люди, черт возьми, и никто ничего не делает, все продолжают жить, и Льюис как никогда чувствует, как ее жизнь стремительно замедляется с каждым новым днем без вестей о Сандре. Она будто врастает в землю. Первые дни самые тяжелые, Эмили знает это, Сандра пропала не так давно, и она все еще каждый раз надеется, что звонок от матери будет означать, что Сандра нашлась, что это все было каким-то недоразумением, и она просто потерялась в лесу, уснула на мягкой перине из листьев и земли. Эмили отказывается верить, что она уснула в объятиях этой земли навсегда. Не так должна закончиться их история, когда они не успели столько всего сделать.

В Бейкон Хиллс дышится тяжелее. Может быть, все дело в причине приезда Эмили, но затхлый воздух никак не наполняет легкие. Льюис вглядывается в лица прохожих, обходит все больницы и морги, показывая фотографию Сандры, думает, не сделать ли листовки, чтобы расклеить их по столбам и домам, но подобного рода чудеса — это явно не профиль этого года. Здесь скорее бродят по улицам ожившие кошмары. Эмили кажется, что в этом городе, должно быть, какой-то отравленный воздух или даже самое настоящее проклятье, которое сводит людей с ума, превращая их в серийных убийц, а животных заставляя бросаться на прохожих. Больше, чем в этом городе от нападений диких зверей, людей погибает только от лап медведей гризли. Льюис прячет в сумке перцовый баллончик. И все это только подстегивает ее копать все глубже, вчитываться в отчеты, искать тщательнее, просматривать фотографии неопознанных тел в Бейкон Хиллс и ближайших городах — Сандра может быть где-то там одна, напуганная, возможно, раненная, но обязательно живая.

Она обязана быть живой.

Эмили поражается стойкости этих подростков, с которыми теперь учится в одной школе. Улыбающиеся лица, смех, беззаботные комментарии, нормальная жизнь бьет ключом в старшей школе Бейкон Хиллс, в то время, как неизвестность бьет ключом по затылку. Эти дети не думают о смерти, о тех ужасах, что происходят вокруг, о дурной репутации города — все очень быстро превращается в городские легенды, в истории, которые срываются с губ невзначай в кафетерии, да так и тонут в пластиковых стаканах с кофе. Это байки, в которые верят с каждым месяцем все меньше, которые обрастают подробностями и невероятными фактами, которые теряют свою серьезность и свой ужас. Эмили слышала их достаточно за первые несколько дней в школе.

Эмили не боялась подсаживаться за столики, знакомиться с людьми, улыбаться так приятно и располагающе к себе. Она приехала сюда не учиться, поэтому едва ли слушает учителей на уроках, ее больше занимают ученики — Льюис присматривается к ним, главные участники любительской постановки техасской резни бензопилой выглядят спокойными и беззаботными, но она уверена, что в этой чертовой школе должен быть хоть кто-то, кто знает больше, чем делает вид, где-то между строк баек и невероятных историй должны быть крупицы правды, которые не попадают на страницы полицейских отчетов.

Это глупая, наивная надежда, не подкрепленная ничем, кроме отчаянного желания Эмили верить, что она сможет найти свою сестру, что за обычным исчезновением, каких происходят десятки по всей стране, стоит что-то, что позволит Сандре остаться в живых. И Бейкон Хиллс — лучший город для подобных надежд.

И худший для исчезновения.

Но Сандра всегда была оптимисткой и верила в светлое будущее, Эмили не может позволить себе падать духом и допускать хотя бы вероятность того, что Сандра это светлое будущее не увидит. Когда мама звонила в последний раз, она предлагала Эмили пойти в группу поддержки, где собираются люди с пропавшими родственниками и друзьями, разговаривают, облегчают душу. Учатся жить. Мама видела ее насквозь, она знала, что Эмили не сможет двигаться дальше без сестры, без Сандры, о которой все так привыкли заботиться, которую так просто было любить. Но дело в том, что весь Бейкон Хиллс — это чертова группой поддержки для людей с пропавшими родственниками.

running in circles, chasing our tails

Математика дается Эмили легко. Этот предмет не вызывал у нее особых сложностей еще когда она действительно была ученицей старших классов, а теперь, после МТИ, где лозунг студенческой жизни звучит не иначе, как "учеба, сон, общественная жизнь: выбери два из трех", посещение этого курса для Льюис и вовсе возможность вздремнуть. Другое дело, что математика представляет Эмили отличную возможность подружиться с теми учениками, которые не прониклись ее улыбками и лучистым дружелюбием, зато остро нуждаются в спасении от агрессивных цифр и букв. Нужно ли говорить, что все школьные файлы уж два дня, как аккуратно рассортированы по папкам на планшете Льюис? Она очень любит аккуратность во всем, что касается информации, для начала, потому что нужно осторожно обращаться со всеми данными, которых по закону у Эмили быть не должно, но и потом — цифры не терпят небрежности. Ее однокурсник много шутил о том, что с таким милым личиком с Льюис хочет переспать половина университета, а ее лучший друг, парень и любовник — это ее планшет.

Эмили осматривает класс, замерев в дверях, пока не обнаруживает девушку, к которой присматривается чуть ли не с первого дня в этой школе. Малия Тейт числилась пропавшей и предположительно погибшей несколько лет, прежде чем ее нашли и вернули отцу в целости и сохранности, несмотря на то, что кроме нее никто не выжил в автомобильной аварии, да и какова была вероятность удачного исхода? Эта история занимает Эмили надеждой — если Малию вернули, то Сандру тоже смогут, чудеса в этом городе обязаны происходить так же часто, как и ужасы. Льюис хочет узнать, как Малии удалось выжить, что произошло с ней, что вообще происходит с людьми, пропавшими в лесу Бейкон Хиллс. Что происходит в этом лесу.

— Привет, — Эмили садится рядом с Малией и мягко улыбается. Приятная внешность позволяет Льюис располагать к себе людей довольно быстро, но взгляд Тейт не обещает посиделок на подушках и рыданий на плече. — Я недавно переехала в Бейкон Хиллс со своей семьей, меня зовут Эмили. И математика сводит меня с ума. Черт, звучит, как в группе анонимных алкоголиков.

Немного виноватая и растерянная улыбка. Эмили вертит в руках мобильный телефон. Планшет лежит в сумке, нужные файлы все равно хранятся удаленно, а Льюис нужно добраться до телефона Малии, чтобы план сработал.

— Я вижу, тебя тоже, — кивает на выделенные цветом предложения в учебнике Тейт. Да и вряд ли в этом есть необходимость — вчера Малия была у доски, и это был не лучший ее день. — Так что, я подумала, что это может тебе пригодиться. Не могу смотреть, как люди страдают от этого жуткого предмета.

Пальцы скользят по сенсорному экрану, открывая текстовый файл. Эмили разворачивает телефон к Малии, приподнимая бровь, прося не комментировать увиденное слишком громко. На экране красуется завтрашняя контрольная по математике с отмеченными правильными ответами и приведенными решениями. Льюис уже почти забыла, как это приятно — доставать ответы на контрольные и экзамены, даже когда ты все прекрасно знаешь. В МТИ такой фокус не работает. То есть, разумеется, если у тебя получится хакнуть сервер технологического института, то тебе, вероятнее всего, поставят автоматом большую часть экзаменом только за это. Но никому это пока не удавалось, а наказание за попытки следовало незамедлительно.

— Я могла бы скинуть это тебе, если ты хочешь.

внешний вид

Не люблю химию. В Исландии я просто думала, что у меня какая-нибудь несовместимость с учителем,ну, знаете, как бывает, люди просто так не понравились друг другу, но нет, при переезде в Бикон-Хиллс я обнаружила тоже самое: Нежелание ходить на уроки и способность ничего не запоминать на уроках, хотя с памятью особых проблем никогда не было. Каждый день, когда есть уроки химии я оттягиваю подъём дожидаясь того, что в спальню заходит бабушка и просто стягивает с меня одеяло, и я таки встаю из-за холода надеясь на то, что когда-нибудь настанет тот день, когда я окончательно перестану его бояться. Ну а с холодом и со сборами в школу на этом проблемы не заканчиваются.
Знаете, как дети растягивают во время завтрака нелюбимую кашу? Так вот, я так же буду растягивать даже любимую кашу, ожидая тычков в бок от сестры, чтобы я ела быстрее. А потом всё повторяется с одеждой, макияжем и, в конце концов, я становлюсь самым аккуратным водителем в этом городе.
- Глупо, - скажите вы. - Химия - это ведь последний урок в расписании.
В моей же голове всё равно вертится ответ:
- А вдруг не успею доехать?
А в школе... В школе время тянется мучительно долго, будто хочет надо мной поиздеваться, показать, что оно властно надо мной несмотря ни на что, даже на мою лисью натуру. Показывая, что над ним никто не властен. Даже лисы.
И вот химия. Я самая последняя плетусь в кабинет и ловлю себя на мысли о том, что хочу, чтобы дверь захлопнулась перед самым моим носом, тогда бы я со спокойной душой развернулась и пошла домой. Но если бы да кабы... Моё желание не исполняется, и я захожу в класс, где на столах вижу пустые пробирки в подставках и бутылочки с реактивами. Уууу...
Помнится мне, в старой моей школе я боялась всего этого как огня, обходя стороной за версту, а мои одноклассники ограждали меня от кислот и щелочей, дабы я ничего ни на кого не пролила. Такого, конечно, не случалось, меня ведь держали подальше от всего этого, но вполне могло бы. Кажется, я в руках и пробирку то никогда не держала. А, может, вся моя нелюбовь к этому предмету именно оттуда, от того, что я никогда не взаимодействовала с химией? То, как действует жидкость для снятия лака на маникюр и прочая бытовая химия не в счёт. Возможно, настало время попробовать себя в образе какого-нибудь алхимика? Вдруг именно в этом моё предназначение?
Пока я доставала учебник и конспект по химии из своей сумки, мои одноклассники разбились по парам, и я осталась без оной. Отлично!
- Оливия, Алексис! Что ж вы стоите?! - это наша учительница по химии, миссис Кейн. - Садитесь вместе, и я начну объяснять, что вы должны сделать во время лабораторной работы.
Мне возразить нечего, и я робко улыбаясь подхожу к Алексис:
- Привет, - правда, мы уже, кажется, сегодня здоровались, но пока эту мою оплошность никто не заметил, и я довольная этим фактом закладываю свои длинные волосы за уши и сажусь на стул рядом с Алексис.